2.02. Все Любят Клоунов

А вот я не люблю клоунов. До фобии, конечно, далеко, просто у меня они вызывают чувство брезгливости. Есть что-то неприятное в их несвежих комбинезонах-балахонах. Да и в размалёванных физиономиях-масках что-то зловещее.

Второй эпизод словно карамелька. Яркая, цвета «вырви глаз», до того напичканная ароматическими эссенциями и всякими вредными добавками, что от употребления лучше воздержаться. Просто посмотреть и отложить в сторону. Зато обёртку необходимо бережно расправить и сохранить. А когда взгрустнётся, достать и любоваться. И тогда свои проблемы поблекнут на фоне чужой трагедии. Ну, или наоборот, депрессия усилится, это уж как звезды лягут.

Про конфетку: в городе Медфорд, штат Висконсин, после посещения некоего карнавала дети попадают под странный гипноз. По другому и не назовешь то, что тёмной ночью они радостно и охотно открывают дверь жуткого вида ряженому незнакомцу и буквально за руку (в грязно-белой перчатке, кстати) вводят его в спальню родителей. Для знакомства. В итоге родители съедены, а ребёнок лишь твердит о клоуне, просто растаявшем в воздухе. Однозначно, работа для Винчестеров.

Сэм и Дин устраиваются в цирк подсобными рабочими и теперь могут беспрепятственно шнырять по территории с ЭМП, выискивая злобного призрака, проклятый предмет или ещё какую паранормальную фигню, убивающую людей. До этого выясняется, что не только у Дина есть фобия, но Сэм, оказывается, до одури боится клоунов. Как мило.

Забавная сценка на собеседовании у директора цирка мистера Купера, когда Дин первым успевает занять обычный стул, а брату приходится довольствоваться высоким «троном» со спинкой в форме клоуна. Маленькая гнусная месть за то, что Сэм оконфузил его перед парой нервных, мнительных, цинично-юморных циркачей: слепым метателем ножей и карликом-жонглёром.

Винчестеры ещё не поняли, с чем имеют дело, а в это время злобная тварь съедает еще одну семью в ближайшем к карнавалу городке.

Но следующее убийство парням удаётся предотвратить. Проследив за домом потенциальных жертв, они на глазах у ребёнка пытаются развеять предполагаемого призрака зарядом соли. Но вот незадача: это существо материально, соль его не убивает, и оно способно становиться невидимым. (Неожиданно: папин дневник умалчивает о подобных существах).

Но мир не без добрых людей, консультация по телефону приносит свои плоды. Оказывается, это Ракшас из подвида плотоядных оборотней-невидимок, который, нагло пользуясь доверчивостью и расположением наивных детишек, по их приглашению проникает в дома. И вот уже бедные сиротки потенциальные клиенты специализированных клиник.

Ракшаса, конечно же, замочили. Не без приключений, понятно. Сперва братья заподозрили хозяина карнавала и пошли добывать противоракшасное оружие – медный нож – к слепому метателю (Как можно метать в твёрдые поверхности нож из меди? Ну, если только один раз…). Угадайте, у кого в сундуке оказался клоунский прикид? Подсказка: это не Купер. Слепой метатель оказался вдруг совсем не слепым, но не менее метким. Загнав парней в лабиринт и пошвыряв перед их носами свои ножики, ракшас получил трубой (очевидно медной) в живот и растворился в пространстве, теперь уже навсегда. А Дин, как настоящий фокусник, выдернул три из двух ножей, попортивших ему рукав куртки, и выразил своё «фи» комнатам смеха, официально поставив точку в этом деле.

Помним про конфетку? Отложили сладкое и несъедобное.

Итак, второй эпизод сезона.

Двое у погребального костра. Сэм открыто плачет (и знаете, я верю Джареду в этот момент).

«Он сказал тебе что-нибудь?»

«Нет», – на выдохе. Как это умеет делать только Дженсен.

А лгать с такой легкостью над телом отца умеет только Дин. Потому что правда намного тяжелее. На его лице не дрогнул ни один мускул, вся боль потери – в глазах. Взгляд сквозь стену пламени, в вечность…

В этой серии нет полюбившегося уже старины Бобби. Зато есть его свалка, вся рухлядь которой в полном распоряжении Дина, реанимирующего Импалу. Через неделю она уже обладательница нового «фюзеляжа». Это занятие, похоже, помогает Дину держаться. Но не Сэму. Он пытается достучаться до брата, ищет и не находит объяснений, поддержки, утешения. Не сейчас, Сэм. Сейчас просто некому.

Вообще-то, в этой серии (по требованию канала, не иначе) зрителям являют новые лица. Конечно же историю просто необходимо разбавить женскими персонажами, добавить любовный интерес, ага. Две женщины – хозяйка придорожного бара Элен Харвелл – дама строгая, в какой-то мере суровая, и её дочь Джо – эээ.., блондинка. Старые знакомцы Джона, потому что бар этот прибежище таких же охотников. Да и покойный Харвелл тоже был из этой братии.

Есть и третий персонаж – рокерско-хакерский чудик по имени Эш. Недоучка МТИ, задира и компьютерный гений по совместительству. Он прикольный. Как и его ноут.

Нет, вот скажите, куда смотрит мать, если позволяет дочке в таком виде обслуживать посетителей? У неё же джинсы почти не прикрывают… почти ничего не прикрывают. Девчонка, в принципе, симпатичная, но уж слишком напористая. Как она рисуется перед носом у Дина, который (нос, в смысле), в первую минуту знакомства чуть не сломала. И ведь не присядет же, маяча плоским животиком на уровне лица сидящего с ледяным компрессом парня. Дин, обычно всегда готовый утешить страждущих, на этот раз проявляет стойкость: «Не то место и не то время». Умница. Люблю его.

Какие красивые у него глаза, когда он вот так снизу вверх смотрит на Джо. Когда в них отражается свет… Несколько минут блаженного ощущения НЕ беспросветности жизни. Нравится, как мгновенно Дин (благодаря Дженсену) способен переключаться в рабочий режим – есть дело в Медфорте, ну, то самое, карамельное.

Ещё одна сцена в списке моих любимых: после случая с недозастреленным клоуном парни вынуждены бросить засвеченную машину и добираться до места, где находится карнавал пешком. Дорога через поля. От самого горизонта в пене облаков. Красиво.

А Сэму, не находящему себе места со времени смерти отца, всё-таки удаётся довести Дина до маленького срыва. Нет, Дин, с тобой не все в порядке. Можно стараться не думать, стараться не показывать, но с тобой далеко не все в порядке. Мы это видим. И Сэм это видит. И ему тоже плохо, и он тоже старается держаться. И у вас обоих это плохо выходит. «Я смирился с папиной смертью. А ты?». Жестоко. И больно.

Успешное окончание дела, как принято, отмечают бутылочкой пива. Только теперь есть постоянное прибежище, куда можно заглянуть на огонёк. Забегая вперёд, скажу, что сам Крипке признавался, что идея с баром с самого начала была тупиковой. «Роад муви» не приемлет стационара.

Нет, ну какая же нахалка эта Джо! Самым наглым образом даёт понять Сэму, что он третий лишний в их маленькой компании. (Алона ужасно сыграла и флирт и отставку, ИМХО).

Знаете, вот спросите любого, о чём серия? На вскидку. «Про клоуна» – ответит большинство. А та часть зрителей, которым интересен только «монстр недели» и побоку всякие сопли, наверняка запишут её в разряд нелюбимых и самых отстойных за весь сезон. А я буду бережно хранить фантик, потому что есть человек, который делает для меня любую серию смотрибельной. У него потрясающая способность вовлечь зрителя в мир «Сверхъестественного», каким-то образом абсолютно без слов не поведать, а именно передать ощущения своего героя. Ну, вы поняли, о ком я.

Я понимаю, что хороший режиссёр и хороший оператор и плохого актёра могут представить в выгодном свете, выжать из него больше, чем тот способен изобразить. В этом эпизоде я не задумывалась о том, плохой/хороший ли Джаред актёр, потому что верила.

Финальная сцена рвёт душу на мелкие клочки и оставляет их медленно оседать на разогретую солнцем землю.

И снова свалка, и снова починка машины, и снова Сэм, которому надо выговориться, исповедаться. Но уже слишком поздно что-то делать, сожалениями ничего не изменишь. Паршиво. Очень. «Как и тебе». И он уходит. Полегчало? Вряд ли.

А Дин какое-то время неподвижно стоит с застывшим взглядом, затем берёт в руки монтировку. Пара секунд напряжённой тишины и кадр взрывается дождём белых осколков: удар по боковому стеклу рядом стоящей машины. С двух ракурсов. Всплеск отчаяния в безмятежное, по-летнему синее небо.

Секунды отсчитываются ритмом сердца. «Детку» не спасает даже новый кузов. Семнадцать ударов по крышке багажника, до пробоины. В исступлении, со всей силы. Со злостью и ожесточением ребёнка, вымещающем эмоции на любимой игрушке. Как по собственным нервам – оборвать, разрушить. Потому что больно. Невыносимо обидно и несправедливо. Даже железяка не выдерживает и, вырвавшись из рук, со звоном отлетает в сторону. Долю секунды явственно виден его порыв продолжить, голыми руками разнести всё по винтикам, нет, в пыль. Вот только легче всё равно не станет. Нет такого средства. Тяжёлое дыхание через спазм в горле, сухие глаза. Потемневший взгляд в никуда. Занавес.

— Lirica